У каждого охотника, каким бы универсалом он ни был, есть своя любимая охота. Любителей той единственной ровно столько, сколько и самих охот. Кого-то один только голос гончих по первозимью заставляет всколыхнуться; другие ждут не дождутся апрельской тяги, третьих манят холодные мрачные дебри глухариного тока. Нашел свою нишу в охотничьем ремесле и я. «Обрел» себя. Высоко, с точки зрения величины трофея, не прыгнул. Остановился, и думаю навсегда, на подманивании рябчика. Слияние с природой, растворение в ней — завораживающее чувство!

Охотничьи воспоминания писать еще рановато, моя рябчиная охота длится всего-то 6-7 лет. Правда, за прошедшие осенне-зимние сезоны мне посчастливилось добыть только на манок чуть более семидесяти рябчиков. Дневниковых записей, посвященных образу жизни рябчика в любое время года, вполне хватит, чтоб во всей полноте поведать о нем. Впрочем, и здесь, за малым исключением, ничего нового. О рябчике и охоте на него подробнейшим образом рассказали на страницах журнала Евгений Осипов и Петр Зверев, так что писать что-то похожее — излишне. Мне бы хотелось поведать читателю о наиболее ярких, а порой забавных и даже нелепых случаях, приключившихся на этой исключительно интересной охоте.

Это был день, когда я отправился на свою первую охоту. Мы с товарищем выбрались в трехдневное путешествие в лесные урочища. Был 1998 год. Стояли жаркие дни бабьего лета. Углубившись в лес, мы расположились у обособленной старой березы, чтобы расчехлиться и зарядиться. И тут все началось...

Хорошо помню одно: не успеваю окончательно собрать ружье, как меня словно бьют со всего размаха в затылок. Напарник мой стоит в стороне, да и не идиот он, чтоб заехать мне по котелку ни с того ни с сего, да еще со всей дури. Боль невыносимая. Я в шоке! Спустя мгновение вижу, как с затихающим гулом крыльев удаляется здоровенный шершень. Вот это долбанул! Впервые ощутил на себе, как жалит шершень. Да еще в голову. Удар в буквальном смысле был сногсшибательный. Какие причины побудили шершня к атаке? А вот какие. Оказалось, в глубокой нише березового ствола, под которым мы расположились, размещалось гнездо, облепленное страшной копошащейся массой коричнево-желтых огромных ос. Вот шершень и долбанул меня за свое, родное. Причем друг мой, неохотник, не разделил со мной такой участи. Таким образом я был посвящен в охотники, получил боевое крещение. И, как оказалось потом, не зря...

Утром следующего дня меня разбудил крик толстоклювой кедровки, горланящей на макушке старой ели. Рядом принялась обстукивать сухую елку самка большого пестрого дятла, которая на протяжении всех трех дней была нашей соседкой. Из густых маленьких елочек в тишине осеннего утра отчетливо доносились серебристые переклички зарянок. Со стороны вырубки издала звучную трель желна. Несколько раз нас навещал редкий в наших лесах желтоголовый, или трехпалый дятел; он осматривал стволы мертвых елей, деловито отшвыривая клювом широкие, как тетрадный лист, куски отставшей коры.

Моя вчерашняя головная боль прошла, и через час я уже спешил на поиски дичи. С огромным трудом пересек старую вырубку, заросшую непроходимым барьером отцветшего высохшего кипрея, и весь увешанный белым пухом приближался к уцелевшему лесному острову. Природа будто берегла то сокровенное, что вот-вот изменит мою судьбу, словно заставляла задуматься: стоит ли натуралисту, не державшему ничего, кроме бинокля и записной книжки, браться за ружье? Но инстинкты охотника, таящиеся в генах, не хотели уступать.

Когда-то я поднял из этого островка тетерку с выводком. В тот день в первый и последний раз у меня были чужие патроны, снаряженные одной тройкой. Но как мне ни хотелось добыть тетерева, первой моей добычей все-таки оказался рябчик.

Он шумно вспорхнул при моем приближении и сел на полуупавший сухой ствол ели, не более чем в 20 метрах от меня. Мгновенно я замер. Рябчик тоже был напряжен, как натянутая струна, в любую секунду готовый вспорхнуть с дерева и раствориться в лесу. Помню, как впервые кровь ударила мне в виски, сердце забилось. Впервые во мне закипели те охотничьи эмоции, которые впоследствии не покидали меня никогда. Наметив цель, нажал на спусковой крючок: «т-т-ууу-у-у!» Одновременно с мощным ударом в плечо меня оглушает первый удачный выстрел. Немного отвожу стволы и вижу, как рябчик валится со ствола. Моей радости нет предела; я как сумасшедший во всю прыть бегу к своей добыче, и вот она... Красивая лесная птица еще бьется... Дрожащими пальцами просачиваюсь сквозь мягкие теплые перышки, поднимаю рябчика, долго рассматриваю и бегу скорее показать свой первый трофей другу. Я казался себе самым счастливым человеком в мире.

Эта первая охота на рябчика в дальнейшем и определила мой выбор... А что касается последствий своего боевого крещения, то скажу честно — боль после «удара» шершня была адской и не унималась несколько часов (!); ощущение такое, будто с тебя стягивают скальп. Что ж, достойное вступление в охотники. Но разве охота не стоит того?

После своего первого трофея в ту же осень я исходил по лесам десятки километров, наконец-то достаточно хорошо изучив местность, но подобным самотопом так и не взял ни одного рябчика. На следующий год — то же самое, ничего, кроме усталости в ногах и разочарований. Все изменилось спустя 2-3 года, когда мне в руки попало уникальнейшее приспособление, совершившее настоящий прорыв в рябчиной охоте, — манок на рябчика! Поистине волшебная палочка на фоне безрезультатных странствий и неудач! Один мой знакомый научил меня кроить и изготовлять манки из листовой латуни. Таким образом я смастерил первый манок. Шли годы. Я изготовлял пищики десятками. Не побоюсь сказать, что достиг совершенства в их изготовлении и умении подражать птице. Сейчас такие манки у каждого из моих друзей-охотников. Но тогда у меня был один. Его свист был чист и высок. Я манил, как учили: два протяжных свиста и заключительная трелька.

На моем счету было уже пять петушков, добытых на свист, когда я в который раз отправился со своим первым и единственным маночком в рябчиные урочища.

Решил обойти огромное верховое болото, вокруг которого рябчик был обычен. В утренних сумерках по дороге встретил знакомого охотника. Антон был парень примерно моих лет; постояли, обсудили планы. Выяснилось, что он тоже отправился за рябчиками и на то же болото, но, к счастью, решил обойти его с другой стороны. «Обойдем болото с разных сторон и где-нибудь встретимся», — договорились мы.

Было начало сентября. Взошедшее солнце все больше процеживалось сквозь желтеющую листву сентябрьского леса. Этот день, как и весь начавшийся месяц, обещал быть теплым и солнечным. Я периодически посвистывал в манок, но, несмотря на хорошее утро, подлетов не было. Прошло больше часа после того, как разошлись наши пути-дороги с моим знакомым. Неожиданно я поднял выводок из 5-6 птиц. Рябчики рассыпались во все стороны. Укрывшись, стал подманивать, но, как оказалось, никто из них не хотел даже отзываться. Вдруг со стороны кромки болота, заросшей черноольшаником, до меня донесся отчетливый свист. Но какой свист! Звук был не тот высокий, который выходил из моего манка и который издавали те пять рябчиков, добытых мной, а низкий, грубый, скрипучий. Похоже, кто-то тоже подзывал этот выводок, но плохим манком. Я сидел в полной нерешительности и перестал манить, боясь, что горе-охотник вдруг да пальнет по мне. Такие сейчас встречаются. Да и звук моего манка явно отличался от его фальшивки.

Неожиданно меня осенила догадка: неужели в ольхе засел Антон? Точно, больше некому. Но как за полтора-два часа он смог миновать несколько километров болота и встретиться со мной на полдня раньше, чем мы планировали?! Похоже, он срезал участок болота передо мной. В общем, я не знал, что и думать. А тем временем неизвестный в 40 метрах напротив все продолжал фальшивить. Встать и тихо уйти? Но любопытство все больше овладевало мной. Лишь бы этот дурак не бабахнул по мне. Липовый свист не унимался и продолжал мучить меня сомнениями. Время шло.

Наконец я не выдержал. «Антон, ты?» — крикнул, не высовываясь из укрытия. В ответ ни звука, а затем снова этот кошмарный, протяжный свист...

Все же нахожу в себе смелость вылезти из укрытия. Пытаюсь разгадать засевшего Антона или еще кого-нибудь. И вдруг невысоко, среди ольховых листьев, замечаю силуэт спокойно сидящего рябчика... Значит, все-таки рябчик! Значит, никакого охотника и в помине нет!.. Но некогда размышлять, вдыхаю полной грудью и, не мешкая, выцеливаю птицу.

Несмотря на приличное расстояние (более 35 м), рябчик все же падает после выстрела. Подбегаю и вижу бьющуюся среди ольховой листвы... рябчиху. Так вот, значит, кому принадлежал этот низкий, простуженный свист! Самке рябчика! Ну как же, ведь я читал о различиях в голосе самца и самки рябчика, однако эти знания как-то не удержались у меня в памяти. Зато редкий случай, так нелепо введший меня в заблуждение, помог навсегда усвоить этот урок. Верно говорят: знать путь и пройти его — не одно и то же.

С тех пор кроме обычных «стандартных» манков я стал мастерить более широкие, курочьи свистки с «простуженным» голосом. Надо сказать, выслушивал похвалы от друзей, добывавших на мои «самочьи» пищики петушков, так хорошо слетавшихся на «фальшивый» голос.

Стоял один из последних дней бабьего лета, погода уходила, что в значительной мере повлияло на охоту. Но причиной неудач была не столько перемена погодных условий, сколько биологическая черта, определяющая социальные отношения в сезонной жизни рябчиков. Дело в том, что практически во всех точках, где я отмечал выводки, уже сформировались парочки, поэтому подлет самцов на свист самочки был почти сведен к нулю, хотя ответные свисты во многих местах звучали достаточно активно. В очередной раз я искал потенциальную добычу и через какое-то время уже пересвистывался с петушком в невысоких зарослях малины, полосой протянувшихся между густых молодых елей.

Рябчик сидел где-то в елях, метрах в 30 от меня, и, отвечая на манок, не предпринимал никаких действий. Это длилось долго. Я собрался было уходить, как внезапный шум крыльев заставил меня вновь скрыться в малиннике. Я успел заметить, как серая птица в планирующем полете пересекла малину, едва не задевая крыльями за верхушки кустов, и тут же пропала под пологом еловых лап. Периодически я подсвистывал в ожидании удачного финала, и не прошло двух минут, как впереди меня, на уровне вершин малиновых зарослей, появилась птица. Она летела прямо на меня, строго на уровне глаз, не выше метра от земли, плавно обрисовывая скользящим полетом рельеф малинника. Я был в смятении. Чудно и непривычно было видеть птицу, быстро движущуюся к моей голове. Мгновенно вскинув навстречу ружье, я прежде всего хотел спугнуть ее, изменить полет, но именно в эти секунды сообразил, что передо мной — хищная птица.

Не кто иной, как ястреб-тетеревятник в свою очередь перепутал меня с рябчиком. Хищник уже готов был атаковать, но испугался, увидев перед собой появившееся из зарослей громадное существо. Резко взмыв вверх, ястреб повернул к лесу, где и пропал среди деревьев. А мне оставалось только отдать должное манку и его чистому звучанию, на которое соблазнился даже такой изощренный охотник, как ястреб, перепутавший звук манка с голосом рябчика.

Несколькими днями ранее недалеко отсюда, вероятно, все тот же тетеревятник обратил внимание на мой манок, сев на молодую ель, под которой я подсвистывал свою добычу. Видимо, этот ястреб специализировался на рябчиках, реагируя на их звуковую сигнализацию.

Как-то в начале зимы отправились мы целой компанией в дальний рейд побродить по окрестным лесам. Я, как всегда, захватил с собой весь набор пищиков на рябчика. Тогда в моих руках было недавно приобретенное ИЖ-27. Моя мечта сбылась — нашел то, что хотел. Одна беда — ружье давало осечки, а исправить его к тому времени так и не успел. То бойки были притуплены, то пружинки слегка подсели, да и терли-тормозили о внутреннюю сторону ложевых щечек. Каждый из этих дефектов был незначителен, но вместе они создавали благоприятную почву для такого неприятного явления, как осечка... Правда, осечки случались не каждый раз, да и то в основном на нижнем стволе. «Может и пронесет», — надеялся я.

Стояло морозное утро. Солнце поднялось и заливало светом красивый ельник. Снега вывалило довольно много, пришлось надеть лыжи. Охотники знали, что я «специализируюсь» по рябчику, поэтому останавливались, когда я начинал подсвистывать. В морозные солнечные дни рябчики подлетают на манок не хуже, чем осенью, только не так часто. На редкость быстро удалось посадить одного петушка на старую ель, под которой я стоял. Рябчик находился точно надо мной. Я ликовал! Как хотелось произвести впечатление на товарищей, тем более что мне удалось так быстро подманить птицу. Оставался триумфальный королевский выстрел с падением рябчика к моим ногам. Я поднимаю вертикально стволы, нажимаю на передний спусковой крючок и... «чик!» — осечка. Ладно, думаю, сглажу как-нибудь ситуацию, достану верхним. Нажимаю и... снова — «чик!» А все замерли и смотрят на меня в ожидании. А мне — хоть провалиться на месте. Не дай бог другому попасть в такую ситуацию! Вместо того чтоб спокойно разложить стволы и снова взвести курки, я выругиваюсь на весь лес, едва удерживаясь, чтобы не расколоть приклад о еловый ствол. Рябчик снимается с дерева и немедля ретируется. Кто-то из охотников снял лыжы и, утопая по колено в снегу, бросился было вслед за птицей, да куда там!

Это был первый рябчик, которого я не добыл. Проходят три года. Чувствую себя настоящим ветераном в рябчиной охоте: за моей спиной 76 добытых на манок рябчиков. Начало января. Ясное морозное утро. Со мной мой давний друг с чуть меньшим охотничьим стажем — Володька. Мы не только в том самом лесу, но самое интересное, в том же месте. Я стою рядом с той самой елью, о которую я когда-то от досады чуть не разбил ружье.

Володьке хотелось добыть своего первого рябчика. Решили так: я наманиваю, он бьет, благо три петушка отсвистывались прекрасно. Расселись недалеко друг от друга под заснеженные елочки. Проходит около 15 минут, слышу шум подсевшего рябчика. Он садится в 15-20 метрах от нас. Убрав манок, перевожу взгляд на друга — Володька замечает птицу и немедля поднимает ружье. Резкий выстрел пронзает лес... Но охотник не попадает, птица срывается с дерева. Тут же звучит второй выстрел, вдогонку, но он только прибавляет скорости улепетывающему рябчику.

По каким причинам промахнулся друг, не имеет значения. Важно другое: рябчик жив! Как и три года назад, он избежал смертельной опасности. Тот ли это рябчик или разные? Но важнее, на мой взгляд, сама повторившаяся ситуация: то же место, такой же результат. Что ж, в этот лес за рябчиками больше ни ногой!

Помимо охоты на рябчиков я нередко проводил многочасовые наблюдения за этими птицами. Интересный случай произошел, когда я допоздна задержался в лесу, наблюдая за вечерним поведением одной стайки.

Стоял традиционно солнечный день конца сентября. После наземной кормежки несколько птиц начали активно пересвистываться на закате. Еле сдерживался, но не манил. В легких сумерках многие рябчики стали слетаться на рябины, обвешанные красно-оранжевыми гроздьями, клевать горькие ягоды. После этого птицы разлетелись на ночлег. Смеркалось все сильнее, я начал зябнуть на усиливающемся холоде и, чтоб хоть как-то взбодриться перед уходом, свистнул... Что тут началось! Рябчики все как один отреагировали на голос «соплеменника» (неизвестно только, как они его перевели), мгновенно посрывались с насиженных мест и расселись по рябинам, возобновив вечернюю, а точнее уже ночную, кормежку. Причем, взбаламученные таким образом полудремные птицы вовсю стали пересвистываться. Начался второй, «вынужденный» цикл вечерней кормежки и сбора на ночлег.

В чем причина такого поведения, осталось пока загадкой. Под конец я все же не выдержал и, выцелив черный силуэт свистящего петушка на фоне угасающей зари, добыл одного. Мало-помалу рябчики затихли...

Были и другие памятные моменты на рябчиной охоте. Помню, как, например, долго пересвистывался с одним петушком на дистанции всего три метра (!) (оба были хорошо закрыты еловыми ветвями); как расфуфыренный в порыве страсти петушок, токуя в разгар бабьего лета, едва не пробежал по моим ногам (меня совершенно не заметил); как 31 декабря посчастливилось добыть предпраздничного рябчика, поданного, соответственно, к новогоднему столу; как... Да мало ли было случаев, таких удивительных и разных! А сколько их впереди, ведь охота еще не закончена! И поведать о них, надеюсь, еще представится возможность.

А. Субботин

"Охота и Рыбалка XXI век № 11 - 2008 г."